Кэт Мартин - Спроси свое сердце [Дуэль сердец]
— Сэм прав, — сказала Молли. — Кроме того, я хочу поскорее закончить разборку вещей, чтобы вы с Хоакином могли бы уже сегодня перебраться в дом «Леди Джей».
— Ты в этом уверена, chica?
— Конечно, уверена. — Они направились к дому.
— Тогда все хорошо.
Пышные телеса Ангелины заполнили дверной проем.
— Теперь ни у кого уже не будет сомнений в том, что ты наверняка никогда больше не бросишь своего мужа.
Молли покачала головой и далеко не в первый раз поправила Ангелину:
— Я никогда и не бросала Сэма, и ты знаешь это! От ее слов Сэм слегка съежился, прошлое редко кололо его воспоминаниями.
Ангелина только заворчала. Старая женщина до сих пор отказывалась верить, что Сэм мог когда-либо прогнать от себя Молли. Она считала его слишком порядочным человеком для такого дурного поступка, и, кроме того, она полагала, что Сэм, как и любой другой мужчина, ни за что не мог бы устоять против чар Молли и пойти наперекор ее желаниям.
— Ты права, Ангелина, — поддразнил Сэм. — Теперь уж Молли ни за что не отделаться от меня.
— Как я уже говорила, вы именно тот мужчина, который ей нужен! Не давайте ей спуску! Держите жену в руках!
— Я не уверен, что не случится наоборот, — пробормотал Сэм себе под нос.
Войдя в дом, Ангелина приступила к разборке вещей в гостиной, а Молли с малышом на руках отправилась в спальню. Хоакин с Сэмом начали грузить мебель, которую она решила забрать в «Кедровую Бухту».
Ее комната давно уже была пуста, вещи были уже перевезены в дом Сэма, и Молли направилась по узкому коридору к последней двери.
Комната ее матери.
Набравшись мужества, которого ей следовало бы набраться много лет назад, Молли повернула ручку и, пройдя через комнату, подошла к широкой кровати и положила ребенка на мягкое голубое одеяло. Было тепло, и Молли развернула малыша. Ребенок гулил и сучил ножками.
Молли оглядела комнату. В течение тринадцати лет она оставалась нетронутой: прекрасный, розового дерева, комод с зеркалом; изящная фарфоровая ваза на этажерке возле кровати; резной, красного дерева, платяной шкаф, в котором все еще хранились шелковые платья матери — Коллин любила наряды.
Отец оставил комнату такой, какой она была в день смерти хозяйки. Он относился к спальне умершей жены, словно к святыне. В комнате всегда поддерживался порядок и чистота, будто отец ожидал возвращения покойной.
У Молли не хватило духа переселиться в эту комнату, хотя эта спальня была намного уютнее, чем ее собственная.
Молли любовно гладила поверхность комода, в горле у нее застрял комок. Комод был свадебным подарком отца, и маме всегда нравился этот комод. Молли решила забрать его с собой в «Кедровую Бухту».
Думая о прошлом, Молли перевела взгляд на зеркало в серебряной раме. Серебряная шкатулка, имевшая форму сердца, стояла возле него. Дрожащими пальцами она откинула крышку. Послышалась нежная мелодия венского вальса. Заблестели шляпные булавки матери, воткнутые в красную бархатную подушечку.
Молли закрыла крышку и отвернулась. Прошлое осталось в прошлом. Она не позволит ему снова вторгнуться в ее счастье.
Глубоко вздохнув, Молли начала разбирать содержимое ящиков и коробок и упаковывать вещи, решая, что может понадобиться Ангелине, а что пойдет на благотворительные нужды.
Ребенок уснул, и тишина погрузила Молли еще глубже в воспоминания и сентиментальное настроение. Она размышляла, как бы они с матерью могли жить, если бы была жива Коллин. Молли думала о тех днях, которые они проводили бы вместе… Затем она вспомнила о работе и отогнала непрошеные раздумья.
Но несмотря на все старания заглушить в себе воспоминания и грусть, ей это не удалось, и она наконец сдалась и всплакнула.
— Ты хочешь забрать домой комод своей матери, да? — спросил Сэм, просовывая голову в дверь.
Черты его лица смягчились, когда он заметил ее заплаканные глаза.
— Прошлое — в прошлом, детка, — сказал он нежно. Широкими шагами Сэм подошел к ней и ласково обнял.
— Я знаю, — ответила Молли.
— Ты почувствуешь себя лучше, когда мы вернемся домой, — пообещал Сэм.
Молли кивнула.
Желая избавить ее от боли воспоминаний и как можно быстрее покончить с этой невеселой работенкой, Сэм выдвинул комод на середину комнаты, но скрежет ножек об пол, прозвучавший в тишине одиноким криком, ничуть не улучшил подавленного и мрачного настроения Молли.
Поглядев себе под ноги, Сэм увидел, что задняя стенка комода снизу отошла и на пол выпало несколько пожелтевших писем. Он наклонился, чтобы собрать их, и почувствовал, как холодная дрожь пробежала вдоль его позвоночника.
Молли повернулась к Сэму и обнаружила, что он стоит на коленях позади комода с несколькими выцветшими письмами в руках. Когда она взглянула на его лицо, краска сбежала с ее щек.
— Сэм? Что это?
Торопливо она присела с ним рядом, пытаясь угадать, что означает его встревоженный взгляд.
— Эти письма — от моего отца. Я хорошо знаю его почерк. Они были спрятаны у задней стенки комода. Когда я отодвигал комод, письма выпали.
Он передал ей письма.
У Молли пересохло во рту. Должна ли она прочитать их? Нужно ли бередить старые раны, и без того только недавно затянувшиеся? Ей захотелось разорвать эти письма и выбросить, пока они еще никому не причинили боли.
— Прочти, — попросил Сэм мягко.
— Я… я не уверена, что нам следует знать, что в них написано.
— Прочти их, Молли.
Выражение лица Сэма было непреклонно, глаза суровы. Рука Молли дрожала, когда она вынимала из конверта пожелтевшую от времени почтовую бумагу.
«Моя дорогая Коллин», — начиналось письмо. Молли застыла.
— Это еще ничего не значит, — сказала она, прочитав вслух начало письма, но взгляд ее заметался, как у загнанного зверя.
Сэм прочитал ей все письмо.
— Открой и другие, — мягко настаивал он.
— Я не хочу, Сэм!
— Сделай это, Молли. Нам обоим нужно знать правду.
Молли понимала, что демоны, с которыми он сейчас борется, столь же ужасны, как и ее собственные.
— Я не хочу ничего знать, Сэм, — попросила Молли. — Я отослала прошлое в прошлое. Ты тоже, насколько я знаю. Давай оставим все, как есть.
Сэм, возражая, лишь покачал головой.
— Прочти все письма, — сказал он, его спокойный тон прозвучал как приказание.
Неохотно Молли открыла еще несколько писем, написанных все тем же отчетливым почерком. Шеймус Бренниган признавался в письмах Коллин в любви. Он писал о своей страсти и об их будущей жизни, когда они станут жить вместе, он писал о своем чувстве вины и несчастье полюбить замужнюю женщину. Он писал о радости и блаженстве, которые их ждут впереди.
